1Я изучал осень упорно и долго. 2Для того чтобы увидеть по-настоящему надо убедить себя что ты видиш...: ответ на тест 1065964 - Русский язык

          (1)Я изучал осень упорно и долго. (2)Для того чтобы увидеть по-настоящему, надо убедить себя, что ты видишь это впервые в жизни. (3)Я уверил себя, что эта осень первая и последняя в моей жизни. (4)Это помогло мне пристальнее всмотреться в неё и увидеть многое, чего я не видел раньше, когда осени проходили, не оставляя никакого следа, кроме памяти о слякоти и мокрых московских крышах.
          (5)Я узнал, что осень смешала все чистые краски, какие существуют на земле, и нанесла их, как на холст, на далёкие пространства земли и неба.
          (6)Я видел листву, не только золотую и пурпурную, но и алую, фиолетовую, коричневую, чёрную, серую и почти белую. (7)Краски казались особенно мягкими из-за осенней мглы, неподвижно висевшей в воздухе. (8)А когда шли дожди, мягкость красок сменялась блеском. (9)Небо, покрытое облаками, всё же давало достаточно света, чтобы мокрые леса могли загораться вдали, как багряные пожары. (10)В сосновых чащах дрожали от холода берёзы, осыпанные сусальной позолотой.
          (11)Однажды осенью я ехал на лодке по Прорве. (12)Был полдень. (13)Низкое солнце висело на юге. (14)Его косой свет падал на тёмную воду и отражался от неё. (15)Полосы солнечных отблесков от волн, поднятых вёслами, мерно бежали по берегам, поднимаясь от воды и потухая в вершинах деревьев. (16)Полосы света проникали в гущу трав и кустарников, и на одно мгновенье берега вспыхивали сотнями красок, будто солнечный луч ударял в россыпи разноцветной руды. (17)Свет открывал то чёрные блестящие стебли травы с оранжевыми засохшими ягодами, то огненные шапки мухоморов, как будто забрызганные мелом, то слитки слежавшихся дубовых листьев и красные спинки божьих коровок.
          (18)Часто осенью я пристально следил за опадающими листьями, чтобы поймать ту незаметную долю секунды, когда лист отделяется от ветки и начинает падать на землю. (19)Но это мне долго не удавалось. (20)Я читал в старых книгах о том, как шуршат падающие листья, но я никогда не слышал этого звука. (21)Если листья и шуршали, то только на земле, под ногами человека. (22)Шорох листьев в воздухе казался мне таким же неправдоподобным, как рассказы о том, что весной можно услышать, как прорастает трава.
          (23)Я был, конечно, неправ. (24)Нужно было время, чтобы слух, отупевший от скрежета городских улиц, мог отдохнуть и уловить очень чистые и точные звуки осенней земли.
          (25)Как-то поздним вечером я вышел в сад, к колодцу. (26)Я поставил на сруб тусклый керосиновый фонарь «летучая мышь» и достал воды. (27)В ведре плавали листья. (28)Они были всюду. (29)От них нигде нельзя было избавиться. (30)Чёрный хлеб из пекарни приносили с прилипшими к нему мокрыми листьями. (31)Ветер бросал горсти листьев на стол, на койку, на пол, на книги, а по дорожкам сада было трудно ходить: приходилось идти по листьям, как по глубокому снегу. (32)Листья мы находили в карманах своих дождевых плащей, в кепках, в волосах – всюду. (33)Мы спали на них и насквозь пропитались запахом осени.
          (34)Бывают осенние ночи, оглохшие и немые, когда безветрие стоит над чёрным лесистым краем, и только колотушка сторожа доносится с деревенской околицы.
          (35)Была как раз такая ночь. (36)Фонарь освещал колодец, старый клён под забором и растрёпанный ветром куст настурции на пожелтевшей клумбе.
          (37)Я посмотрел на клён и увидел, как осторожно и медленно отделился от ветки красный лист, вздрогнул, на одно мгновение остановился в воздухе и косо начал падать к моим ногам, чуть шелестя и качаясь. (38)Впервые я услыхал шелест падающего листа – неясный звук, похожий на детский шёпот.
          (39)Ночь стояла над притихшей землей. (40)Разлив звёздного блеска был ярок, почти нестерпим. (41)Осенние созвездия блистали в ведре с водой и в маленьком оконце избы с такой же напряжённой силой, как и на небе.
          (42)Созвездия Персея и Ориона проходили над землёй свой медлительный путь, дрожали в воде озёр, тускнели в зарослях, где дремали волки, и отражались на чешуе рыб, спавших на отмелях в Старице и Прорве.
          (43)Звёздная ночь проходила над землёй, роняя холодные искры метеоров, в шелесте тростников, в терпком запахе осенней воды.
(По К. Г. Паустовскому*)

*Константин Георгиевич Паустовский (1892–1968) – русский писатель, мастер лирико-романтической прозы, автор произведений о природе, исторических повестей, художественных мемуаров.
Какое утверждение не соответствует содержанию текста?

          (1)Я изучал осень упорно и долго. (2)Для того чтобы увидеть по-настоящему, надо убедить себя, что ты видишь это впервые в жизни. (3)Я уверил себя, что эта осень первая и последняя в моей жизни. (4)Это помогло мне пристальнее всмотреться в неё и увидеть многое, чего я не видел раньше, когда осени проходили, не оставляя никакого следа, кроме памяти о слякоти и мокрых московских крышах.
          (5)Я узнал, что осень смешала все чистые краски, какие существуют на земле, и нанесла их, как на холст, на далёкие пространства земли и неба.
          (6)Я видел листву, не только золотую и пурпурную, но и алую, фиолетовую, коричневую, чёрную, серую и почти белую. (7)Краски казались особенно мягкими из-за осенней мглы, неподвижно висевшей в воздухе. (8)А когда шли дожди, мягкость красок сменялась блеском. (9)Небо, покрытое облаками, всё же давало достаточно света, чтобы мокрые леса могли загораться вдали, как багряные пожары. (10)В сосновых чащах дрожали от холода берёзы, осыпанные сусальной позолотой.
          (11)Однажды осенью я ехал на лодке по Прорве. (12)Был полдень. (13)Низкое солнце висело на юге. (14)Его косой свет падал на тёмную воду и отражался от неё. (15)Полосы солнечных отблесков от волн, поднятых вёслами, мерно бежали по берегам, поднимаясь от воды и потухая в вершинах деревьев. (16)Полосы света проникали в гущу трав и кустарников, и на одно мгновенье берега вспыхивали сотнями красок, будто солнечный луч ударял в россыпи разноцветной руды. (17)Свет открывал то чёрные блестящие стебли травы с оранжевыми засохшими ягодами, то огненные шапки мухоморов, как будто забрызганные мелом, то слитки слежавшихся дубовых листьев и красные спинки божьих коровок.
          (18)Часто осенью я пристально следил за опадающими листьями, чтобы поймать ту незаметную долю секунды, когда лист отделяется от ветки и начинает падать на землю. (19)Но это мне долго не удавалось. (20)Я читал в старых книгах о том, как шуршат падающие листья, но я никогда не слышал этого звука. (21)Если листья и шуршали, то только на земле, под ногами человека. (22)Шорох листьев в воздухе казался мне таким же неправдоподобным, как рассказы о том, что весной можно услышать, как прорастает трава.
          (23)Я был, конечно, неправ. (24)Нужно было время, чтобы слух, отупевший от скрежета городских улиц, мог отдохнуть и уловить очень чистые и точные звуки осенней земли.
          (25)Как-то поздним вечером я вышел в сад, к колодцу. (26)Я поставил на сруб тусклый керосиновый фонарь «летучая мышь» и достал воды. (27)В ведре плавали листья. (28)Они были всюду. (29)От них нигде нельзя было избавиться. (30)Чёрный хлеб из пекарни приносили с прилипшими к нему мокрыми листьями. (31)Ветер бросал горсти листьев на стол, на койку, на пол, на книги, а по дорожкам сада было трудно ходить: приходилось идти по листьям, как по глубокому снегу. (32)Листья мы находили в карманах своих дождевых плащей, в кепках, в волосах – всюду. (33)Мы спали на них и насквозь пропитались запахом осени.
          (34)Бывают осенние ночи, оглохшие и немые, когда безветрие стоит над чёрным лесистым краем, и только колотушка сторожа доносится с деревенской околицы.
          (35)Была как раз такая ночь. (36)Фонарь освещал колодец, старый клён под забором и растрёпанный ветром куст настурции на пожелтевшей клумбе.
          (37)Я посмотрел на клён и увидел, как осторожно и медленно отделился от ветки красный лист, вздрогнул, на одно мгновение остановился в воздухе и косо начал падать к моим ногам, чуть шелестя и качаясь. (38)Впервые я услыхал шелест падающего листа – неясный звук, похожий на детский шёпот.
          (39)Ночь стояла над притихшей землей. (40)Разлив звёздного блеска был ярок, почти нестерпим. (41)Осенние созвездия блистали в ведре с водой и в маленьком оконце избы с такой же напряжённой силой, как и на небе.
          (42)Созвездия Персея и Ориона проходили над землёй свой медлительный путь, дрожали в воде озёр, тускнели в зарослях, где дремали волки, и отражались на чешуе рыб, спавших на отмелях в Старице и Прорве.
          (43)Звёздная ночь проходила над землёй, роняя холодные искры метеоров, в шелесте тростников, в терпком запахе осенней воды.
(По К. Г. Паустовскому*)

*Константин Георгиевич Паустовский (1892–1968) – русский писатель, мастер лирико-романтической прозы, автор произведений о природе, исторических повестей, художественных мемуаров.
Какое слово использовано в тексте в переносном значении?

          (1)Я шёл в тёмную даль, и меня всё полнее охватывала тишина. (2)Тёплый ветер слабо дул навстречу и шуршал в волосах. (3)В нём слышался запах зреющей ржи и ещё что-то, что трудно было определить, но что всем существом своим говорило о ночи, о лете, о беспредельном просторе полей.
          (4)Всё больше мною овладевало странное, но уже давно мне знакомое чувство какой-то тоскливой неудовлетворённости. (5)Эта ночь была удивительно хороша. (6)Мне хотелось насладиться, упиться ею досыта. (7)Но по опыту я знал, что она только измучит меня, что я могу пробродить здесь до самого утра и всё-таки ворочусь домой недовольный и печальный.
          (8)Почему? (9)Я сам не понимаю. (10)Я не могу иначе, как с улыбкою, относиться к одухотворению природы поэтами и старыми философами, для меня природа как целое мертва.
          (11)В ней нет души, в ней нет свободы...
          (12)В такие ночи, как эта, мой разум замолкает, и мне начинает казаться, что у природы есть своя единая жизнь, тайная и неуловимая, что за изменяющимися звуками и красками стоит какая-то вечная, неизменная и до отчаяния непонятная красота. (13)Я чувствую: эта красота недоступна мне, я не способен воспринять её во всей целости. (14)И то немногое, что она мне даёт, заставляет только мучиться по остальному.
          (15)Никогда ещё это настроение не овладевало мною так сильно, как теперь.
          (16)Я прошёл по меже к саду, перебрался через заросшую крапивою канаву и покосившийся плетень.
          (17)Усталый, с накипавшим в душе глухим раздражением, я присел на скамейку. (18)Вдруг где-то недалеко за мною раздались звуки настраиваемой скрипки. (19)За кустами акаций белел небольшой флигель, и звуки неслись из его раскрытых настежь, неосвещённых окон. (20)Я поднялся, чтобы уйти: грубым оскорблением окружающему казались мне эти искусственные человеческие звуки.
          (21)Странная это была музыка, и сразу чувствовалась импровизация. (22)Но что это была за импровизация! (23)Прошло пять минут, десять, а я стоял не шевелясь и жадно слушал.
          (24)Звуки лились робко, неуверенно. (25)Они словно искали чего-то, словно силились выразить что-то, что выразить были не в силах. (26)Не самою мелодией приковывали они к себе внимание, а именно этим исканием, томлением по чему-то, что невольно ждало впереди.
          (27)Что это? (28)Неужели нашёлся кто-то, кто переживал теперь то же самое, что я? (29)Сомнения быть не могло: перед ним эта ночь стояла такою же мучительною и неразрешимою загадкой, как передо мною.
          (30)Вдруг раздался резкий, нетерпеливый аккорд, за ним другой, третий, и бешеные звуки, перебивая друг друга, бурно полились из-под смычка. (31)Как будто кто-то скованный яростно рванулся, стараясь разорвать цепи.
          (32)Это было что-то совсем новое и неожиданное. (33)Однако чувствовалось, что именно нечто подобное и было нужно, что при прежнем нельзя было оставаться, потому что оно слишком измучило своею бесплодностью и безнадёжностью. (34)Теперь не слышно было тихих слёз, не слышно было отчаяния: силою и дерзким вызовом звучала каждая нота. (35)И что-то продолжало отчаянно бороться, и невозможное начинало казаться возможным. (36)Казалось, ещё одно усилие – и крепкие цепи разлетятся вдребезги и начнётся какая-то великая, неравная борьба. (37)Такою повеяло молодостью, такою верою в себя и отвагою, что за исход борьбы не было страшно.
          (38)Я задерживал дыхание и в восторге слушал. (39)Ночь молчала и тоже прислушивалась, чутко, удивлённо прислушивалась к этому вихрю чуждых ей взволнованных, страстных, негодующих звуков. (40)Побледневшие звёзды мигали реже и неувереннее; густой туман над прудом стоял неподвижно; берёзы замерли, поникнув плакучими ветвями, и всё кругом замерло и притихло. (41)Над всем властно царили звуки маленького, слабого инструмента, нёсшиеся из флигеля, и эти звуки, казалось, гремели над землёю, как раскаты грома.
          (42)С новым и странным чувством я огляделся вокруг. (43)Та же ночь стояла передо мною в своей прежней загадочной красоте. (44)Но я смотрел на неё уже другими глазами: всё окружавшее было для меня теперь лишь прекрасным беззвучным аккомпанементом к тем боровшимся, страдавшим звукам.
          (45)Теперь всё было осмысленно и полно глубокой, дух захватывающей, но родной, понятной сердцу красоты. (46)И эта человеческая красота затмила, заслонила собою, не уничтожая ту красоту, по-прежнему далёкую, по-прежнему непонятную и недоступную.
          (47)В первый раз я воротился в такую ночь домой счастливым и удовлетворённым.
(По В. В. Вересаеву*)

*Викентий Викентьевич Вересаев (Смидович) (1867–1945) – русский писатель-прозаик, публицист, переводчик. Произведения об исканиях интеллигенции на рубеже 19–20 вв.: «Без дороги», «В тупике», «На повороте», «Записки врача» и др. Критико-философские произведения о Ф. М. Достоевском, Л. Н. Толстом. Документальные работы об А. С. Пушкине, Н. В. Гоголе.
Какое из перечисленных утверждений является верным?

          (1)В книге «Золотая роза», посвящённой писательскому труду, Паустовский образно пишет о том, что литераторы десятилетиями извлекают миллионы песчинок, собирают их, превращают в сплав и потом выковывают из этого сплава свою «золотую розу» – повесть, роман или поэму.
          (2)Крупинки добра, сердечности, которые рассеянный взгляд современного человека не всегда замечает за делами своими и заботами, всю свою жизнь собирал Паустовский. (3)Переплавленные силой таланта, они потом поражали взгляд.
          (4)А скольким людям открыл он неведомые края! (5)Не где-то там, за дальними далями, куда путешествуют избранные, рассказывая после всем остальным о том, что они видели, пили-ели, утешительно сообщая под конец, что, мол, ничего нет краше и милей родной земли. (6)Неведомые края Паустовского – это прежде всего те края, которые каждый из нас с детства знать должен. (7)Так он открыл людям Мещорские леса. (8)И сотни паломников устремились по следам Паустовского.
          (9)Родина для нас – это не только дымящие трубы заводов, электростанции и машины, как правило, менее всего наделённые отличительными чертами своего народа, одинаковые во всех странах. (10)Родина для нас – это прежде всего реки среди лугов, боры сосновые, солнечные даже в пасмурный день, полевая дорога в хлебах, небо, под которым мы родились, запах костра в сыром лесу – тысячи тысяч примет, знакомых с детства. (11)Власть их над нами огромна, а годы и расстояния только усиливают её.
          (12)Со страниц книг Паустовского смотрит на нас именно такая родина. (13)Можно поражаться удивительной художественной памяти этого человека, для которого не было границ времени.
          (14)Из тех паломников, что устремлялись по следам Паустовского, были и такие, которые возвращались после разочарованными. (15)Они не увидели того, о чём прочли в книге, и им казалось, что автор обманул их. (16)Но человеческий глаз не видит, если сердце незрячее. (17)Зато скольких сделали зрячими его книги, полные любви к людям, к родной земле, скольким открыли они мир.
          (18)В одном из своих рассказов Паустовский пишет, как по утрам особенно чист воздух, за ночь отстоявшийся в гигантских сосудах горных ущелий. (19)Вот так же прозрачен и чист язык его прозы. (20)В нём каждое слово несёт зрительный образ, а фраза необычайно ёмка.
          (21)Великий, наделённый сердцем и разумом, духовно богатый народ создал русский язык. (22)Читая Паустовского, всякий раз поражаешься удивительной красоте, бесконечному богатству русского языка.
          (23)Как бы ни была значительна главная цель, к которой движется общество, на долгом пути люди не раз поставят перед собой временные, ограниченные задачи. (24)Но и эта ограниченная задача должна казаться людям необычайно важной, чтобы иметь решимость и волю достичь её, чтобы приносить во имя её жертвы. (25)Иными словами, чтобы достичь цели, надо видеть дальше неё. (26)И здесь в большой степени помогает людям литература.
          (27)Однако проходит время, и как бы ни было значительно, как бы ни было благородно и необходимо само по себе увлечение, оно кончается. (28)И остывает интерес к тем книгам, которые порождены были временной заботой. (29)На главном пути к главной цели другие заботы выходят на первый план, торопя появление новых книг.
          (30)Лишь время, а не временные соображения позволяет оценить значение настоящей литературы. (31)Впитав в себя опыт поколений, народное представление добра, такие книги становятся духовным богатством человека, освещая людям их многотрудный путь.
          (32)При всём могуществе современной техники не изобретено ещё таких устройств, которые могли бы подсчитать в душах людей то действие, которое произвели на них книги. (33)А впрочем, надо ли считать? (34)Важно, что книги пробуждают в людях добрые чувства, делают их способными воспринимать радость других как свою, бороться за победу разума и счастья. (35)Этими драгоценными свойствами наделены книги Паустовского.
(По Г. Я. Бакланову*)

*Григорий Яковлевич Бакланов (Фридман) (1923–2009) – русский писатель, один из наиболее известных прозаиков фронтового поколения, представителей так называемой «лейтенантской» прозы, в чьих произведениях утверждалась правда о Великой Отечественной войне. Автор произведений «Июль 41 года», «Навеки – девятнадцатилетние», «Был месяц май» и мн. др. По нескольким произведениям Григория Бакланова сняты художественные фильмы.
Какое из перечисленных утверждений является верным?

          (1)Работа писателя напоминает тяжелейшую работу землекопа, роющего колодец в выжженной степи. (2)Обливаясь потом, он день за днём – иногда годами – вгрызается в землю с фанатичным упорством, стараясь добраться до глубинной воды и испробовать вкус её. (3)Потом он отдаёт отрытые колодцы людям. (4)Нередко же вода в них бывает солоноватой, порой с железистым привкусом горечи, тогда она не освежает, но люди пьют её, испытывая ещё большую жажду.
          (5)Константин Паустовский черпал из своих колодцев первозданно чистую воду – от неё исходит лесная прохлада, она утоляет жажду.
          (6)Его кристально отточенные слова сияют, переливаются, как капли на листьях, освещённые солнцем. (7)И его книги наполнены прозрачным и душистым воздухом. (8)Они издают запах утреннего моря, благостно-тихих лугов, закатного леса с сухим туманцем в коридорах просек. (9)От страниц веет мягкой тишиной вечереющих полей.
          (10)Может быть, во всём этом ощутимо умилённое созерцание окружающего мира? (11)Умиротворённый взгляд окрест себя? (12)Нет, в этом лиричное познание самого человека как частицы природы, рождённой ею, и познание доброты, которая подчас в сумасшедшем ритме каждодневных дел раздробляется, распыляется в мелочах. (13)И тогда уже некогда внимательно оглянуться, всмотреться в предметы, осмыслить прожитый день, ощутить вне себя и в себе извечную красоту. (14)Но именно она делает нас добрее, цельнее, благороднее. (15)Почему же так заметно стремление Паустовского идти через красоту мира к доброте и от доброты к красоте мира?
          (16)Пути воздействия литературы не изведаны, так же как не изведаны психология творчества, стилистические склонности или верность писателя своим героям. (17)Мы утверждаем: оселок образа – острейший конфликт. (18)Да, разумеется, это так. (19)Но истина эта не может быть абсолютной, ибо, признавая её непоколебимой, мы надеваем на неё обруч литературной догмы и в конце концов ограничиваем самих себя. (20)От частого употребления, от беззастенчивой заёмности общеизвестных положений они нередко теряют свою воздействующую силу.
          (21)Сила таланта Паустовского в неизмеримом ощущении молодой открытости и чистоты его героев, и я беру на себя смелость сказать, что для него критерий истины и морали – красота мира и красота духовная.
          (22)Нет сомнения, что в этом неотразимость прозы Паустовского и этим объясняется его неугасающая популярность. (23)Он никогда не был «моден» или «немоден» – его читали всегда. (24)Он всегда был далёк от всякой литературной суеты вокруг своего имени, от ложных фейерверков неудержимых восторгов, от фельдмаршальства в искусстве, разрушающих талант любой величины.
          (25)Эмоциональное воздействие Паустовского, видимо, объясняется не только человеческой чистотой, естественным благородством его героев, не встающих на цыпочки, но и тем, как писатель умеет создавать неповторимую атмосферу, настроение, тот вещественный и порой невещественный мир, окружающий героя, ту пленительную обстановку, без которой герой бестелесен и тускл. (26)Эта поразительная игра светотеней, точное сочетание красок, звуков, запахов, ритм, тональность – завидная способность, встречающаяся не так часто в нашей литературе.
          (27)У Константина Паустовского удивительное и завидное свойство точно передавать свои ощущения, это, совершенно очевидно, достигается лишь высоким мастерством. (28)Паустовский – писатель точного эпитета. (29)Он создаёт пейзаж так осязаемо отчётливо, так лаконично и просто, что изумляешься его зоркому глазу, его ясности.
          (30)Герои его всегда соучастливы, мужественны, скромны и лиричны. (31)Добр и пейзаж – пусть не покажется это странным. (32)Неразделимо и герои, и пейзаж несут тот эмоциональный заряд человеколюбия, который неизменно вызывает ответную эмоциональную волну. (33)И это – качество тонкого писателя.
(По Ю. В. Бондареву*)

*Юрий Васильевич Бондарев (род. в 1924 г.) – русский писатель, участник Великой Отечественной войны, представитель так называемой «лейтенантской прозы», автор произведений «Батальоны просят огня», «Тишина», «Горячий снег», «Берег», «Выбор», «Последние залпы» и мн. др. По нескольким произведениям Юрия Бондарева сняты художественные фильмы.
Какое из перечисленных утверждений является верным?

          (1)Один из наших видных учёных как-то сказал, что талант физика созревает до 20 лет. (2)Я бы добавил, что великие качества человечности – любовь к жизни, ненависть к трусости, благородство, людское товарищество, ясная доброта – все эти нравственные качества возникают, прочно закладываются в детстве, а потом лишь шлифуются. (3)Время оттачивает и проверяет их.
          (4)Мало можно назвать людей, через чьё детство не прошли бы великолепные сказки Корнея Чуковского – «Айболит», «Мойдодыр», «Муха-Цокотуха», «Федорино горе», «Крокодил». (5)В этих сказках нет ненужной усложнённости. (6)Они просты, как глагол, и они поражают детское воображение. (7)Ведь в память ребёнка всегда врезывается то, что в движении, в жесте, в поступке: как произошло, что сделал, что совершил?
          (8)Слова и воздух этих сказок настолько чисты, настолько прозрачны, что дети мгновенно выучивают эти стихи наизусть и помнят их уже всю жизнь. (9)Потом, становясь взрослыми, вновь возвращаются к ним, читая знакомые строки своим детям и внукам. (10)И эта вторая и третья встречи нисколько не кажутся наскучившим повторением пройденного. (11)Новые встречи приносят истинную радость и всегда волнуют, как прохладный ветерок детства, где было раннее тихое утро, на траве косая вечерняя тень от дома, в котором когда-то жил. (12)До сих пор, кажется, ощущаешь запах нагретых солнцем подоконников.
          (13)Я не знаю почему, но дети, болея, всегда просят читать вслух сказки Корнея Чуковского. (14)Я знаю это по своим детям и по детям многих знакомых. (15)Казалось бы, строки знаменитых «Мухи-Цокотухи» или «Айболита» наизусть выучены, казалось бы, детское воображение уже не тронет история незадачливой «Цокотухи» и славного доктора Айболита, однако давно известные слова сказок не теряют силу свежести, своего аромата, своей действенности. (16)И снова, как при первом чтении, блестят у детей глаза ожиданием, радостью, любопытством. (17)И снова затаилось дыхание и появилась улыбка, как будто совершилось открытие доброты, как будто тёплое солнце осветило лицо. (18)Дети очень чутки к слову, они остро чувствуют, где их обманывают, где становятся перед ними на корточки, конфетно сюсюкают, подделываясь под доброго дядю, беззастенчиво фальшивя. (19)Так же как и у взрослых, в библиотеке детей есть книги зачитанные, затрёпанные, а следовательно, и самые дорогие, и есть книги новенькие, с нестёршимся золотым тиснением на переплётах, книги, раз только раскрытые и даже недолистанные до конца. (20)Такие, как сухой школьный формуляр об обязанностях, при одном взгляде на них навевают пыльную скуку. (21)К таким не тянется рука с трепетом волнения. (22)Они не друзья, они как надоедливые окрики старших: «Коля, не болтай ногами! Лида, вынь палец изо рта!» (23)И названия книг этих стираются, как будто и нет их.
          (24)Сказки Корнея Чуковского счастливым эхом отдаются в душах детей и будят те добрые и чистые человеческие чувства, без которых немыслима, просто не нужна детская литература. (25)И это редкий дар, потому что писать для взрослых несколько проще. (26)Здесь легче настроить волну чувств, легче мысленно ощутить ответную волну, здесь иногда читатель простит непростоту, лишнее слово, лишний абзац, простит во имя общего направления мысли.
          (27)На детских книгах Чуковского воспиталось уже не одно поколение. (28)Видимо, это объясняется тем, что сюжет, строфы его сказок, образы их, даже ритм (о ритме Чуковского можно говорить особо) являются настолько органичными для детского восприятия, что трудно представить себе ребёнка, который не запомнил бы на всю жизнь и не полюбил храброго комара, или бесстрашного Ваню Васильчикова, или милого доктора Айболита, готового всегда прийти на помощь.
          (29)И вот сейчас, когда я думаю о сказках Чуковского, я вспоминаю военный госпиталь для тяжелораненых на станции Старая Рачейка, палату, залитую снежным зимним солнцем, и рыженького, с простреленной грудью паренька, который, сдерживая стон, тоскливо глядя на белую госпитальную дверь, спрашивал по утрам хрипло:
          – (30)Братцы, когда ж мой Айболит придёт? (31)Где он?.. (32)Братцы, кто-нибудь… позовите моего Айболита с уколом…
(По Ю. В. Бондареву*)

*Юрий Васильевич Бондарев (род. в 1924 г.) – русский писатель, участник Великой Отечественной войны, представитель так называемой «лейтенантской прозы», автор произведений «Батальоны просят огня», «Тишина», «Горячий снег», «Берег», «Выбор», «Последние залпы» и мн. др. По нескольким произведениям Юрия Бондарева сняты художественные фильмы.
Какое из перечисленных утверждений является верным?